Автор: Wild19
Гамма: медведики
Бета: Эксперимент М4 topo ballerino
Арт: ls311
Фендом: Merlin BBC; Тор; Мстители
Пейринг: Артур/Мерлин; Тор/Локи
Рейтинг: пока PG-13
Жанр: modernAU, юмор, романс, драма
Статус: в процессе
Размещение: Берите кто хотите с этой шапкой, только напишите куда.
Самарри: Своего соседа любить труднее, чем все остальное человечество. А идеальный сосед тот, кто шумит точно в то же время, что и вы. Для Мерлина Эмриса-Пендрагона, Локи Лаферсона и Мэттью Коэна эти слова стали непреложной истиной, особенно после того, как каждому из них суд вынес приговор о тюремном заключении в одной из самых известных тюрем Англии.
Пролог - wild19.diary.ru/p186992459.htm
Глава 1.Невинный убийца
– Скучно, – Локи, закинув ноги на стол, уныло посмотрел на убранство комнаты.
Все как обычно – никаких изменений. Три кровати, дубовый столик, два компьютера и дверь, ведущая в ванную комнату – прямо-таки люкс тюремного масштаба. Хотя, за те деньги, что платил Тор за его удобство здесь, глава тюрьмы мог бы расщедриться и на большее.
Лаферсон перевел взгляд на своих соседей.
Мерлин, как и каждый день за прошедшие два года, в двенадцать дня сел читать какую-то книгу на китайском.
Впрочем, ничего примечательного в этом не было. Эмрис-Пендрагон регулярно штудировал принесенную для него мужем литературу. Локи только ухмыльнулся: муженек у его соседа был еще тот – постоянно орал, требуя, чтобы Мерлина переселили подальше от «этих психов».
Себя сумасшедшим Лаферсон не считал, а третий, так сказать, им признан не был. Ну и что, что вскрывал людей, а из крови краски для своих картин делал, ну с кем не бывает (ага, психанул, что уж тут – каждый развлекается, как умеет)? Локи иногда и сам подумывал заняться «художествами». Так что «Артурчик», как про себя называл его Локи, просто сотрясал воздух. Несмотря на свое высокое положение и наличие кучи денег, он не смог ни вытащить Мерлина из-за решетки, ни перевести его из этой камеры: прежде всего, Мерлин сам не хотел, потому как из всего сброда, который был в тюрьме – хоть и элитного, но, все же, сброда – более-менее адекватными были разве что Локи и Мэттью, которого по имени, правда, звали только Мерлин и он. Все остальные обращались к нему «Мастер», причину столь трепетного отношения к нему Лаферсон, увы, не знал, хотя и давно уже задавался этим вопросом.
К тому же сокамерники Мерлина хотя бы были отлично образованы и соблюдали правила приличия, не пытаясь подкатить к «милому ушастому недоразумению с глазами цвета фиалки».
Локи хмыкнул: Эмрис-Пендрагон был такой же фиалкой, как Тор – примой балета. Мерлин, хоть и создавал впечатление тихого, забитого цветочка и не обладал выдающейся физической силой, мог с легкостью манипулировать людьми при помощи какой-то, непонятной пока Лаферсону, методике. Он мастерски умел использовать тех, кто был ему нужен.
В общем, Лаферсон был одним из трех заключённых камеры № 66 в известной английской тюрьме «Пентонвиль». В принципе, Локи нисколько не страдал по поводу своего положения, тем более, сидеть ему осталось всего-то три года из положенных семи. Не так уж и много для человека, чьи махинации уже вошли в историю.
Словом, соседи у него были интересные, а не те скучные зануды, что достались ему сначала – до того, как Тор подключил свои связи, чтобы обеспечить ему достойное существование в этом не столь отдаленном от общества месте. Локи до сих пор помнил, как его сокамерники жались по углам, когда он заходил в камеру, а уж когда он что-то у них просил, вообще, делали вид, что они приведения.
Вернуться из воспоминаний ему помог Мерлин, который уронил книгу, не сумев удержать её в уже порядком онемевших от постоянной позы руках.
Лаферсон тяжело вздохнул и включил компьютер – пора было просмотреть отчеты, которые ему прислал Тор. Тюрьма тюрьмой, но бизнес вести надо – Тор никогда не блистал выдающимися способностями в предпринимательстве, а, выйдя на свободу, Локи не хотел бы потерять деньги, власть и положение в преступном мире. Все-таки управлять незаконными казино и руководить преступной группировкой очень тяжело. А статус бога подпольного мира надо было поддерживать.
Мерлин устало потер глаза – прошедший день не принес ничего нового, кроме удовлетворения от прочитанной книги и обогащения его словарного запаса китайского языка. Бывший главный бухгалтер компании «Авалон» огляделся: его соседи, как обычно, были заняты исключительно своими делами – Локи что-то увлеченно печатал на ноутбуке, который ему привез брат, а Мэттью Коэн, непризнанный художник, изучал книги по искусству и попутно что-то рисовал на листе бумаги. Эмрис-Пендрагон усмехнулся: многие бы сбежали отсюда куда глаза глядят – но только не он: для него эти двое были своего рода отдушиной в этом мерзком затхлом мирке насильников и убийц.
Хотя он не имел права осуждать здешний контингент – ведь и сам был одним из тех убийц.
Эмрис горько усмехнулся: скажи ему кто-то лет десять назад, что его счастливая семейная жизнь с будущей мисс Эмрис закончится её убийством, причем убийцей выступит он сам, Мерлин бы рассмеялся в голос и вызвал для этого человека скорую психиатрическую помощь. А если бы этот человек еще и сказал, что уже будучи заключенным, он вступит в брак с братом свой убитой жены, он бы просто умер от смеха, но, как ни странно, все именно так и произошло.
Мерлин познакомился с Морганой на благотворительном вечере, куда его привела Фрейя как представитель муниципалитета города, и он тут же был покорен острым умом и красотой девушки. На Эмриса словно наслали дурман, он мог думать только о Моргане – куда бы он ни пошел, он видел только её. Девушка, впрочем, тоже была отнюдь не против их отношений и, когда спустя полгода он сделал ей предложение, с радостью приняла его. Свадьбу Мерлин запомнил плохо, потому как количество алкоголя, который привез Гавейн, стремилось к бесконечности. Правда, Моргана, на правах невесты, не отставала от жениха, поэтому первую брачную ночь они повторили уже утром, будучи в сознательном состоянии.
А когда спустя год у них родился Мордред, радости новоиспечённого папаши не было предела – все свое свободное время он старался посвящать сыну и жене. Моргана тоже была счастлива: она улыбалась, смеялась – и Мерлину казалось, что его мир замкнулся на ней и сыне. Так продолжалось пять лет, а потом что-то произошло и миссис Эмрис начала отдаляться от сына, старалась избегать общества мальчика и всячески отталкивала его попытки побыть с матерью наедине: Мордред стал для неё словно чужим, на каждую улыбку ребенка она отвечала холодностью, а на каждую фразу – колкостью, на которую ребенок не знал, как реагировать. Мерлин пытался с ней поговорить, но, каждый раз, когда он начинал разговор, она кричала, что не желает ничего слышать и чтобы наедине с ней, он говорил только о них двоих, был с ней и только с ней.
Эмрис не знал, что делать. Хунит, видя терзания сына, успокаивала его тем, что девочке просто не хватает его внимания, потому как он либо на работе пропадает, либо все выходные возится с сыном. Мерлин только пожимал плечами, не находя, что ответить, и в душе надеялся, что это скоро пройдет.
Он понял, что ничего не изменится, когда в одну из пятниц вернулся с работы на три часа раньше обычного. В доме было тихо, и Эмрис, решив сделать семье сюрприз, не стал звать их с порога, но, услышав из ванной какие-то подозрительные звуки, тут же направился туда. Когда он толкнул дверь, то увидел, как Моргана топит в ванной Мордреда – мальчик отчаянно махал руками, но мать не отпускала его.
Мерлин тут же бросился на помощь сыну, но Моргана, заметив его, даже и подумала остановиться, наоборот, с еще большим упорством принялась топить ребенка.
Остальное Мерлин помнил очень смутно, обрывками: вот – он отрывает её от сына, поднимает ребенка, который кашляет и пытается вдохнуть воздух, прижимаясь к отцу; вот – Моргана, увидев все это, кидается к ним, но Мерлин бьет её по лицу, чтобы привести в себя, однако девушка хватает с полки тальк и бросает ему лицо, глаза щиплет, она пытается отобрать у него сына, и он снова бьет ее – теперь наугад – раз, еще раз, потом еще раз… а потом еще и еще; и вот – он, промыв глаза и вытерев дрожащего ребенка, видит, что женщина, которую он больше своей жизни любил последние шесть лет, лежит бездыханная в луже крови – и картина мира резко переворачивается…
Он весьма туманно помнил: как его забирала полиция, а Мордреда, плачущего и рвущегося к отцу, увозил Ценред, его родной брат; как спустя пару часов после ареста с кучей адвокатов приходил к нему Артур. Мерлин никак не мог тогда понять, почему человек, чью сестру он убил, так стремится ему помочь, хотя все прошедшие годы, приезжая к ним в дом и привозя племяннику подарки, он проводил время только с Морганой, лишь изредка перекидываясь с ним парой слов. Помнил, как к нему в изолятор неожиданно приехал Утер, но отец, которого он лишил дочери, не винил его, не грозился превратить его жизнь в ад, а только рассказал, что Мордред проходит курс лечения у психологов и что мальчик очень по нему скучает.
А еще Мерлин вспоминал суд, где Моргауза, лучшая подруга его жены, выступала обвинителем и требовала смертной казни. А вот глаза этой женщины он помнил настолько хорошо, как будто это было вчера: они горели огнем мести, ненависти и желания, чтобы на месте мертвой Морганы оказался он сам.
А потом был приговор… мягкий… по мнению Мерлина. Настолько мягкий, что он тогда расплакался прямо в зале заседания суда – надо отдать должное, адвокаты Артура сделали свое дело и отработали все деньги, что тот им заплатил, до последнего пенса.
Далее Эмрис помнил отрывками кадры, как его привезли в тюрьму отбывать положенный срок, и только тут Мерлин начал осознавать все, что происходило с ним последние три месяца. Помнил, как здесь его первый раз навестил Артур и приезжал Ценред с Мордредом, как мальчик просился к нему, но стекло не позволяло даже прикоснуться, поэтому сын только плакал в трубку и сквозь рыдания говорил ему, как он его любит и ждет. Ценред же лишь печально смотрел на брата, словно напоминая ему, что ведь он предупреждал его в отношении Морганы, а потом увёз ребенка.
И правда, Ценред был единственным из его знакомых, кто не пришел в восторг от новости о женитьбе Мерлина. Познакомившись с Морганой, он тут же сказал младшему брату, что ему следует держаться от неё подальше, но, получив в ответ порцию брани и криков, лишь примирительно поднял руки, больше ни разу не заговорив с Мерлином на эту тему.
Когда Мерлин только попал сюда, ему показалось, что долго он тут не протянет. Окружающие его личности явно решили, что он легкая добыча и тут же начали отпускать мерзкие шуточки и приставать.
Но ситуацию, в которой в его голову иногда даже прокрадывались мысли о самоубийстве, спас Артур, который заплатил начальнику тюрьмы и охранникам, чтобы Эмриса перевели в отдельную камеру, чтобы ему дали доступ во всемирную паутину и все необходимые ему удобства – разве что на свободу не выпустили...
– Эй, Мерлин, что, уснул с закрытыми глазами? – Мэтт внимательно посмотрел на своего сокамерника, тот пару раз моргнул, прогоняя череду воспоминаний.
– Прости, ты что-то сказал?
– Я спросил, ты не мог бы подать мне кисть, что лежит рядом с тобой, – Коэн наклонил голову к плечу, как бы пытаясь понять, о чем думал Эмрис-Пендрагон, пока он не выдернул его из воспоминаний.
– А, да, конечно, прости, я задумался, – наклонившись за кистью, улыбнулся Мерлин. Мастер только кивнул, делая вид, что поверил, и вернулся к работе.
Так они и жили втроем – три преступника, три человека, которые сошли с прямого пути и пошли по наклонной, как будто судьба задумала, чтобы однажды они встретились в этой камере, без права на свободу…